"ФОРМАЛЬНЫЙ МЕТОД" в литературоведении, теоретич. концепция, утверждающая взгляд на художеств. форму как категорию, определяющую специфику литературы и способную к саморазвитию. "Ф. м." в определённой мере подготовлен неокантианством. Как особое направление сложился на рубеже 19-20 вв. первоначально как реакция на импрессионистич. критику и позитивистски окрашенные направления в литературоведении и искусствознании (напр., культурно-историческая школа в литературоведении), позднее - как теоретически обосновываемая методика, устремлённая к изучению внутренних (структурных) закономерностей художеств. произведения.
На Западе в 1910-е гг. "Ф. м." ярче всего проявил себя в теории изобразит. иск-ва (Г. Вёльфлин) и при сравнит. изучении различных иск-в (О. Вальцель- Германия), что имело положит. результатом наблюдения в области описательной (формальной ) типологии. В литературоведении "Ф. м." был представлен изучением "морфологии романа" (В. Дибелиус - Германия), "языковой стилистики" (Л. Шпитцер) и др. Методич. принципы ряда разновидностей "Ф. м." на Западе сводились к "пристальному чтению" произв. при игнорировании всех "внелитера-турных" компонентов. Итоги его развития в 1920-е гг.- утверждение статистич. описательной методики, отказ от генетич. и эволюц. планов изучения лит-ры.
Существенно иное явление по генезису и методологии - "формальная школа" в России (сер. 1910-х - сер. 1920-х гг.), исходившая не из искусствоведч. концепций, а из ориентации на лингвистику (что характерно в первую очередь для ОПОЯЗа и Московского лингвистич. кружка). Учение И. А. Бодуэна де Кур-тенэ о языке как функцион. системе, переосмысленное применительно к лит. явлениям, способствовало переходу от ранней механистич. доктрины, в силу к-рой произв. рассматривалось как "сумма" (В. Б. Шкловский) составляющих его "приёмов" ("формальная поэтика"), к взгляду на произв. как "систему" (Ю. Н. Тынянов) функцией, единиц (представление, характерное для "функциональной поэтики"). Одновременно эволюционирует взгляд на осн. понятия теоретич. и историч. поэтики: от оценки формы как единств. носительницы художеств. специфики и игнорирования содержания как чвнехудожественной" категории - к постановке и обоснованию в общем виде концепции "содержательной формы"; от представления о смене лит. явлений в результате разрушения автоматизма восприятия и борьбы "старшей" (канонизированной) линии с нека-нонизир. "младшей" линией к историко-лит. осмыслению смены жанров и стилей.
Плодотворным моментом в трудах представителей и сторонников "формальной школы" были конкретные исследования ряда ранее не изученных проблем в работах, посвящённых стилистич. формам речи и языка (В. В. Виноградов), рифме, метрике и композиции стиха (В. М.Жирмунский), соотношению семантики и стиховой конструкции (Тынянов), синтаксиса и поэтич. интонации (Б. М. Эйхенбаум), ритма и метра (Б. В. Томашевский), языкотворчеству футуристов (Г. О. Винокур), ритму и синтаксису (О. М. Брик), сюжетосложению (Шкловский), произносительно-слуховой интерпретации художеств. речи (С. И. Берн-штейн), системному описанию волшебной сказки (В. Я. Пропп), поэтич. фонетике (Е. Д. Поливанов), принципам
фонологич. изучения стиха и стилистич. семантике (Р. О. Якобсон) и др. На протяжении 20-х гг. были выдвинуты идеи, ставшие актуальными в развитии структурной поэтики, информации теории, семиотики, машинного перевода. Проблематика исследований названных учёных 2-й пол. 20-х гг. несводима к положениям "Ф. м.". Так, для "функциональной поэтики" характерно признание недостаточности синхронич. плана изучения поэтики и требование дополнения его планом диахроническим, что имело следствием решительный выход за рамки "литературного ряда" и рассмотрение лит. систем в широком контексте лит. быта, социальной среды и ист. эпохи, к-рые в свою очередь системны. В дальнейшем учёные, разделявшие принципы "формальной школы", приходят к более широкому и универсальному науч. методу постижения формы и содержания в их единстве.
На Западе к сходным представлениям пришли представители Пражского лингвистического кружка (Я. Мукаржовский и др.), сохранив. однако, на определённое время элементы ранней доктрины "Ф. м." (Р. Якобсон). В 20-30-е гг. "Ф. м." пытается обновиться, сближаясь с "семантическим анализом" А. А. Ри-чардса, получив в Англии и США название "новой критики". В 40-50-е гг. положения "Ф. м." нашли в Швейцарии поддержку в методике "интерпретации" произведений (В. Кайзер, Э. Штайгер). В наст. время идеи "Ф. м." и ОПОЯЗа вызывают на Западе значит. интерес, что отчасти объясняется попытками создания неоформалистич. методологии в литературоведении. Претензии сторонников "Ф. м." на исчерпывающее раскрытие художеств. сущности лит-ры необоснованы, т. к. сущность и ценность лит-ры непостижимы вне органич. единства содержания и формы.
Лит.: Шор Р., "Формальный метод" на Западе, в кн.: Ars poetica, 1, М., 1927; В о-лошинов В. Н. [Бахтин М. М.], Марксизм и философия языка, 2 изд., М., 1930; Структурализм: "за" и "против", М., 1975; Бахтин М. М., Вопросы литературы и эстетики, М., 1975. См. также лит. при статьях ОПОЯЗ, "Новая критика". Структурализм. Д. Д. Ивлев.
Смотреть больше слов в «Большой советской энциклопедии»
(«Форма́льный ме́тод») в литературоведении, теоретическая концепция, утверждающая взгляд на художественную форму как категорию, определяющую спе... смотреть
Формальный метод (в литературоведении) Возник в России в 1915-1919 гг. Отличался новаторским подходом к изучению формы произведений искусства и поэти... смотреть
(в литературоведении) Возник в России в 1915-1919 гг. Отличался новаторским подходом к изучению формы произведений искусства и поэтического языка. Представители Ф. м. придавали большое значение слову как самостоятельной единице искусства, называя его «самовитым», считая его многозначным эталоном основ формы произведения художественной литературы. Слово, считали формалисты, опираясь на концепцию А. Потебни, уже само по себе есть искусство, т.к. является произведением языка, его поэзией. Отсюда пристальное внимание формалистов к истории поэтического языка, исторической поэтике, морфологическому анализу поэтического текста и его структуре, т.к. вышеперечисленное позволяло составить представление о том, что такое форма, из каких компонентов языка она состоит и как в конечном итоге «делается» произведение. Исходная ориентация формалистов на «делание» произведения во многом была близка эстетике русского футуризма и акмеизма; эти два направления русской поэзии XX в. точно следовали в творчестве основной идее своих теорий об «архитектуре» поэтической и лирической речи. Ранний русский формализм подходил к проблеме поэтической речи с сугубо научной точки зрения, обосновывая выдвигаемые к изучению проблемы о функционировании языка и моментах перехода языка в речь профессиональной аргументацией. Формалистов интересовала не столько архитектура произведения, сколько сам процесс создания абсолютных форм художественного текста. Их внимание было обращено на доказательство приоритетности конструкции форм из языковых явлений и их дальнейшее структурирование в поэтический текст. Процесс конструирования форм лежит в основе «делания» произведения, считали формалисты. Сам «продукт» художественного творчества — «вещь», получившаяся благодаря «деланию» — четкому выстраиванию формы, — не совсем искусство, т. к. «искусство» полностью реализуется только в процессе формирования языковых явлений в поэтические конструкции. Поэтому то, что представлено художником как законченное произведение, для формалистов вторично, их интерес сосредоточен на том, как делалась вещь до обретения абсолютной результативной формы. Основа Ф. м. заключалась в понимании того, что именно считать признаком искусства — процесс создания произведения или законченную вещь. Формалисты отдавали предпочтение первому, оставляя за собой право изучения законов формирования материала в вещь. Понятие вещи было для формалистов той категорией, внутри которой шла основная работа по оформлению словесного материала в системные конструкции поэтической речи. Вещь сама по себе абстрактна, считали они, если не изучены критерии подхода к ее формированию. Ф. м. получил известность благодаря таким учёным как В. Шкловский, Б. Томашевский, Б. Эйхенбаум, Р. Якобсон, Ю. Тынянов и др. Область их научных интересов лежала в сфере изучения проблем поэтического языка, что во многом было продиктовано стремительным взлетом поэзии в первой половине XX в., а также объединением поэтов в различные школы и группировки. Некоторые из них заявили о себе не только чистой поэзией, но и теоретическими программами, обосновывающими создание школы или группы, и вылились в поэтические направления. Первые научные опыты ученых-формалистов, в частности В. Шкловского, были близки позиции В. Маяковского о том, что слово можно сделать. Причем, под словом в данном контексте рассуждений поэта и ученого подразумевалась не номинативная единица языка, а поэтическая строка, строфа или словосочетание лирической метафоры. «Делание» стиха для ряда футуристов и теоретиков-формалистов на ранних этапах возникновения направлений, создание и функционирование новых языковых форм — выражение духа времени, своего рода историческая необходимость. Для поэтов-новаторов было важно создать слово, для ученых — изучить то, к а к оно создавалось и функционировало в цепи взаимосвязанных лингвопоэтических конструкций. Поэтому изучение поэтической техники: ритма, размера, метафоры, тропа, образа как историко-морфологической единицы, — стало предметом научных исследований названных ученых-филологов. Русские формалисты, провозгласив приоритет формы над содержанием, развили теорию вербальной формы до абсолюта: форма организовывает содержательный материал художественных эмоций, стихии авторской воли в законченную вещь. Они игнорировали значение содержания в его традиционном понимании, считая, что в слове, корневом речевом знаке, уже заложена психофизическая эмоция на уровне фонемного ряда, т.е. содержание в слове заложено изначально, что слово уже есть содержание речи, т. к. представляет собой систему знаков-фонем, формирующих слово как звуковую познавательную сущность. Слово самодостаточно, считали формалисты, а если так, то оно имеет морфологическую перспективу связи с другими словами, столь же самодостаточными, и тогда начинает выстраиваться система связанных друг с другом сущностей, происшедших из разрозненных знаков самостоятельных «самовитых» слов. Конструируется поэтическая строка. Она «сделана» не стихией авторского разумения, утверждали формалисты, а закономерно организованной морфологической зависимостью сущностных знаков, т.е. слов. Закономерная организация слов, согласно теории формалистов, есть не что иное, как языковая интуиция, историческая память автора, который в силу своих способностей сумел так преподнести уже выстроенный в подсознании языковой материал, что он прозвучал как поэтическая речь. При этом внешняя смысловая оболочка слова в этой системе связанных сущностей не играет роли; слово важно как звук, оно не является символом оформленной речи, но есть абсолютный символ языка. Подобная интерпретация значения слова формалистами свидетельствует об их, возможно, безотчетной тенденции к проблемам психологии художественного творчества, выдвинутых еще А. Потебней, к вопросам связей языка и мышления, а также неизбежно уходит корнями в понятие мифа. Главное, на чем акцентировали свое внимание ученые-формалисты на ранних этапах творчества, это глубинная динамика языковых явлений, которая привела их к детальному изучению поэтического языка и исторической поэтики. Понятие внехудожественного языка, его бытовой коммуникативности рассматривалось ими как содержательная сторона художественного произведения; в содержании же присутствует та организация языкового материала, которая не позволяет рассматривать бытовой язык с точки зрения искусства создания форм в связи с тем, что в бытовом языке форма не создается специально, она не требует искусственной организации, а существует исконно, на уровне устного народного творчества (и все же творчества, ибо язык при озвучивании становится средством коммуникации, что в теории формализма является элементом именно творческого процесса). В трудах сторонников Ф. м. появился мотив связи-противоречия поэтического и бытового языка, они вплотную подошли к этической аксиоме художественной нормы, которая заключалась в попытке разграничения бытового и художественного языка, в поиске той грани творчества, где происходит процесс расслоения стихийного и художественного контуров речи. Такая постановка вопроса позволила включить в категориальный аппарат теории понятия «литературный факт», «литературный быт», «литературный прием». Эти понятия диктовали неизбежность эстетических обобщений методологических подходов к изучению художественно-поэтического творчества как языкового явления. С постановки этих проблем начался новый этап развития Ф. м. в литературоведении, что привело к созданию двух различных школ. В 1915 г. в сторонниками Ф. м. был создан «Московский лингвистический кружок», образованный лингвистами Р. Якобсоном и Г. Винокуром. Их интересы лежали в области изучения языковой культуры поэтической речи. Наиболее плодотворными представляются труды Р.Якобсона «Поэтический язык В. Хлебникова» (1919) и О. Брика «О стиховом ритме» (1919). В названных статьях представлен взгляд на поэтическую форму с профессионально-лингвистической позиции (Р. Якобсон) и отчасти любительской — о поэтическом ритме (О. Брик). В 1916 г. в Петербурге организовалось «Общество по изучению поэтического языка» — ОПОЯЗ. Ранний русский формализм не мог претендовать на философские обобщения основ своей теории. Но он поставил перед литературоведением XX в. ряд проблем, которые были столь масштабны и интеллектуально насыщены, что многие из них сформировались в самостоятельные направления: структурализм, семиотику, современный деконструктивизм. Лит.: Томашевский Б.В. Теория литературы, Л., 1925; Шкловский В.Б. О теории прозы. М.-Л..1925; Его же. Поэтика, М.,1919; Эрлих В. Русский формализм: история и теория. СПб, 1996. О. Палехова... смотреть
в литературоведении, общность идейных установок, принципов и приемов анализа, ориентированных на изучение «имманентных» законов литературы, присущих ей как художественному творчеству: «Предметом науки о литературе является не литература, а литературность, т. е. то, что делает данное произведение литературным произведением» (Р. О. Якобсон). Формальный метод позволил выделить в качестве объекта исследования литературный текст, который приобрел самостоятельную научную ценность. Вопреки традиционному представлению о том, что литературное произведение важно не само по себе, а благодаря его «отражающей» способности, сторонники формального метода совершили кардинальный поворот к литературе как словесному искусству, желая получить ответ на вопрос, как оно устроено. Отсюда характерное убеждение в том, что литературоведение должно стать строгой и точной наукой. Ему следует обращаться непосредственно к произведениям литературы, а не к условиям и обстоятельствам их создания. Этот исследовательский аскетизм ограничивал предметную область литературы изучением формы и приема, исключая из сферы рассмотрения мировоззренческие, социальные и нравственные проблемы. Писание стихов, считал В. Б. Шкловский, – это «танец артикуляционных органов». Поэтическая речь, утверждал Б. В. Томашевский, отличается от практической тем, что в ней коммуникативная функция отходит на второй план, а языковые структуры приобретают самостоятельное значение. Сосредоточив усилия на изучении художественной формы, последователи формального метода в то же время настойчиво опровергали представление о форме как о готовой «оболочке», в которую облекаются те или иные идеи. В пылу полемики с традиционным литературоведением русские формалисты эпатировали академические и обывательские круги, утверждая, что формальный метод «не отрицает идеологического содержания искусства, однако рассматривает так называемое содержание как один из аспектов формы» (В. Б. Шкловский). Возражая на упреки в том, что формальный метод сводит сущность литературы к сумме приемов, Томашевский писал: «Можно не знать, что такое электричество, и изучать его. Да и что значит этот вопрос: “что такое электричество?” Я бы ответил: “это такое, что если ввернуть электрическую лампочку, то она загорится”. Таким образом, по мнению адептов формального метода, для успешного изучения явлений „вовсе не нужно априорного определения сущностей. Важно различать их проявления и осознавать их связи“ (В. П. Руднев). В России формальный метод получил самое яркое воплощение. Он приобрел организационные формы и дал целое созвездие блистательных имен. Душой нового направления стал В. Б. Шкловский – оригинальный мыслитель, яркий полемист, талантливый стилист, автор программных работ по поэтике «Воскрешение слова», «Искусство как прием» и др. В Петрограде формальная школа была представлена ОПОЯЗом (Общество изучения поэтического языка), куда входили Шкловский, Б. М. Эйхенбаум, Ю. Н. Тынянов и Государственным институтом истории искусств, где работали В. М. Жирмунский, В. В. Виноградов, С. И. Бернштейн, Б. В. Томашевский. В Москве возник Московский лингвистический кружок: Г. О. Винокур, Р. О. Якобсон, Б. И. Ярхо и др. Участники формальной школы успешно занимались проблемой поэтического языка, изучали сюжет и эпические жанры, стиль и композицию, интересовались пародией, литературным бытом и литературной эволюцией. Один из постоянных объектов внимания – стихотворная речь, структура стиха, отличающая его от прозы. Конструктивным принципом поэзии Тынянов считал «деформацию значения ролью звучания», а конструктивным принципом прозы – «деформацию звука ролью значения». Ему же принадлежит понятие «единства и тесноты стихового ряда», объясняющее поведение слова в стихе, значение которого преобразовано ритмом и контекстом. Отношения с властью у русских формалистов всегда складывались напряженно. Изучение литературной формы в советской России не поощрялось, а работы представителей формальной школы подвергались суровой и незаслуженной критике, которая велась со всех сторон. Помимо конструктивной научной критики в книге П. Н. Медведева «Формальный метод в литературоведении», где утверждалось, что «формализм… сыграл плодотворную роль. Он сумел поставить на очередь существеннейшие проблемы литературной науки», – была и крайне враждебная позиция, призывающая, по сути, к расправе над талантливыми учеными. Любые формы признания формализма истолковывались как измена марксизму. Формалистов называли «раскаявшимися врагами» и считали, что их следует послать «на принудительные работы под бдительным присмотром» (В. Эрлих). Русский формализм как научная школа к концу 1920-х гг. был фактически разгромлен. Многие литературоведческие идеи формального метода были впоследствии восприняты и продолжены структурализмом.... смотреть
(в литературоведении)метод изучения литературы, сторонники которого придерживались взгляда на художественную форму как на категорию, определяющую специ... смотреть
"ФОРМАЛЬНЫЙ МЕТОД", в литературоведении - утверждает взгляд на художественную форму как на категорию, определяющую специфику литературы и способную к имманентному развитию или подчиненную логико-математическим законам (ср. Содержание и форма в искусстве). Сложился в немецком искусствознании на рубеже 19-20 вв. (Г. Вельфлин, О. Вальцель, В. Дибелиус, Л. Шпитцер). Особое ответвление - русская "формальная школа" (Общество изучения теории поэтического языка, ОПОЯЗ), Московский лингвистический кружок и отчасти Пражский лингвистический кружок. В 30-50-е гг. формальную методологию развивали швейцарская "школа интерпретации" (Э. Штайгер, В. Кайзер) и американская "новая критика". В 60-х гг. сформировалась новая ветвь "формального метода" - структуралистское литературоведение (см. Структурализм).<br><br><br>... смотреть
"ФОРМАЛЬНЫЙ МЕТОД" - в литературоведении - утверждает взгляд на художественную форму как на категорию, определяющую специфику литературы и способную к имманентному развитию или подчиненную логико-математическим законам (ср. Содержание и форма в искусстве). Сложился в немецком искусствознании на рубеже 19-20 вв. (Г. Вельфлин, О. Вальцель, В. Дибелиус, Л. Шпитцер). Особое ответвление - русская "формальная школа" (Общество изучения теории поэтического языка, ОПОЯЗ), Московский лингвистический кружок и отчасти Пражский лингвистический кружок. В 30-50-е гг. формальную методологию развивали швейцарская "школа интерпретации" (Э. Штайгер, В. Кайзер) и американская "новая критика". В 60-х гг. сформировалась новая ветвь "формального метода" - структуралистское литературоведение (см. Структурализм).<br>... смотреть
- в литературоведении - утверждает взгляд нахудожественную форму как на категорию, определяющую специфику литературы испособную к имманентному развитию или подчиненную логико-математическимзаконам (ср. Содержание и форма в искусстве). Сложился в немецкомискусствознании на рубеже 19-20 вв. (Г. Вельфлин, О. Вальцель, В.Дибелиус, Л. Шпитцер). Особое ответвление - русская ""формальная школа""(Общество изучения теории поэтического языка, ОПОЯЗ), Московскийлингвистический кружок и отчасти Пражский лингвистический кружок. В30-50-е гг. формальную методологию развивали швейцарская ""школаинтерпретации"" (Э. Штайгер, В. Кайзер) и американская ""новая критика"". В60-х гг. сформировалась новая ветвь ""формального метода"" -структуралистское литературоведение (см. Структурализм).... смотреть
formal approach